Войти
Регистрация
— Не ушибся? — Старпом прижал руку к затылку, потирая его рукой.
— Нормально, капитан, до свадьбы заживет.
Поднявшись с пола, он посмотрел на небо, нависшее над волнами Южно-Китайского моря.
— Мы умрем, капитан, нас уже ничего не спасет, и какая разница? Теперь это моя шишка на затылке.
Навстречу малотоннажному рыболовецкому баркасу «Стремительный» шла огромная волна в 7 баллов. Для такого малыша, как это судно, подобные вещи были равносильны смерти. Но если бы у него был хоть малый шанс выжить, все эти надежды были бы погребены под следующей волной. И имя ей — девятый вал, шедший следом. Он надвигался, как демон, и избежать его у экипажа дальневосточной команды не было ни единого шанса.
— Груз привязали?
— Привязали. Знаешь, я вот чего-то дергался — говорил же моей Анютке: ну зачем такую дорогую машину в кредит? Ну были же «утопленыши» китайские! А так в кредит… — Старпом выматерился. — Андрей Николаевич, как она теперь расплатится? Дура! Дура! Пропадет без меня ведь!
— Связь!
— Сейчас сделаю.
Корабль повело в сторону, и капитан, едва справляясь с малой волной, выровнял баркас. От неба не осталось не одной звезды. Бездна закрыла тучами все пространство над терпящим бедствие судном.
— Мне нужен Михалыч!
— Здесь я, капитан! — ответил из механического отдела знакомый голос.
— Как вы там?
— Ну, Артеменко елдой долбанулся о рычаг. А ему послезавтра на свадьбу, уж не знаю, как там он теперь справится с ролью мужика…
— Слушай внимательно, Михалыч: сейчас пойдет волна, нас малость поднимет, но вы там без паники. Чуть потрясет, а когда я скажу, врубай на все узлы.
— Принято!
— Мы все умрем. — Старпом прижался к стеклу, смотря на волны, которые как в клешни зажимали корабль.
— Мы не умрем!
Капитан прижал к себе дочку в ответ на вопрос: «Мы тоже умрем?», не давая смотреть, как опускают гроб в землю с женщиной, которую любил больше всего на свете. Она умерла совсем молодой, и у капитана осталась дочь. И надо как-то было жить дальше. Он гладил ее светлые волосы, такие же, как были у любимой женщины. Так же пахнущие молоком, маленькой копией своей единственной любви в жизни
— Знаешь старпом, а я ведь поступал в летное училище.
— И?
— На физике завалился. Не приняли. Так бы сейчас летел тут над Владивостоком, весь красивый — мечта любой женщины. Такие дела.
— Жаль, что ты не умеешь летать, а то бы взял нас сейчас на крыло и…
— Сереж, — Капитан обернулся и вдруг неожиданно сказал: — У тебя ведь были очки, ты все фланировал по палубе.
— Так вот они, куда ж я без них.
— Вот и давай их сюда, и шарф свой тоже одолжу у тебя.
Капитан надел солнцезащитные очки, начал обвязывать лицо шарфом.
— Сейчас первая волна стекла выбьет, не подумай, что я такой Элвис Пресли. — Капитан выплюнул изо рта дешевую китайскую сигарету. — Веревкой привязывай меня снизу и к верху, а то мотанет, вылечу к.. ко всем хуям!
Баркас «Стремительный» начал подниматься навстречу смертоносному седьмому валу. Корабль замер в ожидании последней встречи с морским Богом, ради которого вели туда владивостокские моряки. Но всему когда то приходит конец. Так же как и наша Вселенная когда то умрет, пусть через миллиарды, триллионы лет, и она остынет, пройдя путь от великого взрыва к полному затмению. И если пришел срок старому баркасу «Стремительному» закрыть историю своего судоходства, то, скорее всего, он был здесь и сейчас.
— Упрись! Сейчас вдарит!
Старпом схватился руками за румпель, произнося когда-то читаемую мамой молитву, хотя и не помня до конца всех слов.
— Господи Иисусе Христе, помоги грешному рабу…
Баркас поднялся на уровень 60 градусов, скрежеча старым ржавым металлом. Перед дьявольским зевом ада, не имея никаких аргументов что-либо противопоставить в ответ.
— Погибаю, спаси меня грешного, в мире тяжелом…
— Давай Михалыч. Врубай!!!
Михалыч, потерявший ориентиры, лежал на дне рубке и полз к переключателю, матерясь и отталкиваясь всем телом.
— Сука! А-а-а-а! — орал Артеменко.
— В муках прошла моя жизнь и в грехах. Каюсь пред Тобой, прощения прошу у Тебя!
Зацепившись за металлический крюк для одежды, Артеменко вырвал себе кусок щеки.. Но кровь уже не падала вниз, потому что баркас вышел на 70 градусов. Она размазывалась сверху по лицу молодого матроса, которому через день предстояло жениться.
— Михалыч! Ты меня слышишь? Узлы, Узлы! Узлы!
— Помоги мне с бедой моей справиться. Душа моя грешная помощи просит у Тебя, Господь мой Отец мой Небесный. Спаси, погибаю, молюсь, помоги, душу спаси мою грешную! — молился Старпом.
— Есть капитан! — Михалыч опустил тягу на полный ход.
— Другое дело! А то я думал, ты совсем там скурвился.
Договорить капитану не дал удар, выбивший стекла. Рассекая осколками лоб и незащищенные руки, волна влетела внутрь рубки.
— Направь мои мысли в лучшую сторону. Каюсь я, грешный, перед Тобой, Отец мой Небесный!
— Поехали!!!
Баркас «Стремительный» взлетел над седьмым валом. Капитан куда-то поворачивал штурвал, Михалыч отскочил и ударился головой о топливный бак. Артеменко повалился вслед за механиком, ломая себе обе руки. Старпом полетел сквозь выбитое ограждение, едва успев ухватиться за разбитые края, держась за жизнь руками, из которых струями хлестала кровь.
— Погибну я, грешный, без Тебя, Иисусе Христе. Помоги, умоляю, дай силы мне справиться с силой чужой — силой зла и жестокости. Молюсь я Тебе, прощения прошу и помощи душе моей грешной. Славить буду Тебя, славлю Тебя, молюсь, помоги! Слава Тебе, Боже мой, слава Тебе!
А потом баркас взлетел. Над Южно-Китайским морем. Как Икар. Вращая задним винтом, словно в замедленной съемке. Переворачиваясь в трехмерном пространстве, в какой-то дикой петле Нестерова.
— Я не хочу умирать! Я хочу жить! — орал Старпом. — Спаси меня, Боже, не дай мне погибнуть в мире жестоком. Спаси мою душу!
Абсолютно не видя окружающего сквозь торчащие осколки, капитан выбил руками стекло.
Он ударил по старому шкафу, пробив его дверцу насквозь.
— Не будет он твоим мужем. Он же кретин, он конченный!!! — капитан орал и брызгал слюной.
—Я! Я тебя воспитал, слышишь, Оля? Я… да… Не… Чтобы ноги в моем доме его не было и… и Тебя тоже! Ясно? Понятно? Выполнять! Выполнять!
Потом он пил водку на кухне. Наполняя и наполняя стакан за стаканом. Падая и давясь. А когда он проснулся утром, то понял, что остался один. Его дочь собрала в чемоданы весь свой маленький нажитый гардероб и ушла. Он бил руками по линолеуму и выл. Но было уже поздно.
— Мы не умрем! Я сказал!
Корабль взлетел над девятым валом… и лег на самый его гребень. С дикой скоростью, несясь над бесконечной стихией, разрывая пространство невозможностью происходящего, в порт приписки, город Владивосток.
— Последняя… Последняя, капитан, смотри, смотри, бля. — Старпом собрал остатки сил и влез в рубку. А потом баркас накрыло волной, полностью спрятав его под морской бесконечностью.
Две чайки сделали вальяжный круг над морем и медленно приземлились на плавающий спасательный круг с надписью «Стремительный». Усеашись и потрясывая хвостами, они о чем-то ворковали друг с другом. Потом одна из них взлетела, и в шикарном полете вонзилась в море. Через пару секунд вынырнув оттуда, она уже держала в клюве достаточно убедительную по весу рыбину. Снова присев на спасательный круг, обе птицы начали жадно клевать пойманную добычу.
Южно-Китайское море успокоилось после шторма. Осталось только бездна и восторженный простор бытия, на которые можно смотреть вечно. На которые смотрят, как на огонь, как на звезды — на те, что вчера ночью не помогли экипажу рыболовецкого баркаса «Стремительный» добраться до порта прописки за просто так. Поломки у него, увы, имелись.
—Я, кстати, тоже бы не против пожрать, — задумчиво произнес матрос Артеменко, глядя на двух чаек.
— Ну у тебя и ебало, Леха! Как ты на свадьбу-то пойдешь с такими шикарными «оревуарами» на рыле? Руки-то заживут, а фотография в семейный альбом — это навечно... — Михалыч обнял помощника за плечо. — Ну, чо скажешь? Свадьбу-то будем отменять?
— А вот хуй вам! — Леха протянул сломанную руку и пытался ей нарисовать всю ненависть к этому миру! — Я никогда не умру! Хуй вам! Понятно? Тебе, Всевышний, — понятно?! — Леха встал, размахивая переломанными руками и доказывая что-то мифическому собеседнику.
— А знаешь, капитан, зря они тебя не взяли в летчики. Ничего они не понимают в воздушной навигации! А, кстати, ты еще и подводник походу собирался… Как мы оттуда только выскочили, из этих ебеней?
Капитан передал Старпому бутылку с минералкой.
— Ничего они в этом не понимают, в полетах то наших «стремительных»! — И впервые за семь лет засмеялся. Смеялся Михалыч, смеялся будущий новобрачный Артеменко, смеялся Старпом.
Команда в истерике валялась на палубе и хохотала. Это был истерический смех людей, которые по всем законам физики должны уже были своими телами кормить трепангов.
— Придется-таки эту долбанную «Ниссан» оплачивать! За что мне такое горе-е-е-е-е! — Старпом орал во всю глотку. — Ну, Анька, ну погоди!
Его крик распугал чаек, они взвились в небо и полетели туда, где уже был виден Владивосток.
P.S. Хабаровск, двумя днями позже.
Аленка поставила пластиковый стульчик у двери, и шустро на него залезла.
Открыв глазок, она посмотрела в на человека, стоящего на лестничной клетке.
— А-а-а-а! Мама, там какой-то злодей, весь в кровоподтеках!
Девочка бросилась к маме в руки, пряча детское испуганное лицо в надежном укрытии самого близкого человека.
— Да что ж там такой за злодей такой, ну-ка пойдем, вместе посмотрим. — Оля сняла передник, подошла к двери и открыла ее.
— Я вот…тут…подарок… привез. — Капитан стыдливо держал за лапу большого плюшевого медведя, купленного на китайском рынке.
— Мама, это кто? — Аленка выглядывала из-за спины Оли на человека, который медленно снимал морскую фуражку.
— А это твой дедушка — Оля отвернулась и вытерла с глаз слезы. — Это твой дедушка, капитан третьего ранга Андрей Николаевич Кузнецов.
© Дояр Куцых Жаб
Наверх
