Войти
Регистрация
"Остров Крым", воспетый М.Волошиным, А.Грином и В.Аксеновым, превращается в композициях Юрия Лаптева в реставрацию утраченной памяти, в коллажное свидетельство застывшего после катастрофы времени. Как эпиграф к собственному творчеству художник сознательно цитирует знаменитую работу Сальвадора Дали "Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения", подчеркивая беззащитную паузу, лакуну, элементарную частицу пространства-времени, в которой скоро может оказаться наша реальность. Еще мгновение, и она потеряет свое равновесие, зависшее в травмированном состоянии, и поезд времени направится в совершенно ином направлении – в предчувствие будущего из утраченного прошлого. "
Виталий Пацюков
Наша расслоенная память буквально оживает в композициях Юрия Лаптева, она обретает плоть в деталях, неожиданных ракурсах и подробностях ушедшего – в бокалах и зеркалах, стрелках старинных часов, автомобилях, потерявших свою актуальность и оставшихся в иных измерениях.
Ее образы превращаются в послание, хранящееся в нераспечатанной бутылке, и рифмуются с опустошенным винным сосудом, из которого уже никогда не появится джин.
Мечты, неосуществленные, ставшие опредмеченной ненужностью, безделушками, подгоревшими на газовой плите, мечты юноши, размышляющего об открытии Колумба, трансформируются в окаменевший букет, где статуя Свободы олицетворяет метафору потерянной, так и не открытой цивилизации.
Именно вещь в сюрреалистической концепции переживает реинкарнацию и превращается в субъект. Она уже потеряла свою прежнюю функциональность и начинает существовать в метафизических координатах.
Ее лик изменился, но его контуры обрели внятную, хотя и парадоксальную структуру, они уже не будут подчиняться распаду, энтропии, сближаясь с предметным миром Альберто Моранди.
Художник бережно сохраняет образ вещи, выявляя все ниши и рельефы ее посткатастрофического тела. Его оптика фиксирует те моменты истории, когда предзнаменование начинает существовать в своей определенности, реализуя локальные или тотальные события предначертанного.
Сюрреалистические традиции, восстановленные Юрием Лаптевым в современной культуре, вновь наполняются актуальностью. Они, в отличие от своих первоначал 20-х годов прошлого века, направляются не из искусства в жизнь, а напротив, из жизни движутся в сторону искусства, позволяя нам увидеть картину мира в архетипах и реального и невозможного.
Образ "улитки на склоне" братьев Стругацких, обладавший уникальным литературным феноменом, в визуальной поэтике Юрия Лаптева транслируется в конкретное стихийное событие, несущее в себе угрозу разрушения культуры и цивилизации.
Юрий Лаптев реально передвигается вдоль силовых линий своих композиций, ощупывая каждую принадлежащую им точку, формируя личную структуру, определяемую собственным внутренним жестом.
В её пространстве разыгрывается современная "божественная комедия", раскрывается занавес и оживают персонажи, знаки утраченного времени – окаменевший компьютер, пирамида из бесполезных автомобилей, уставший рояль – любимый объект перформансов сюрреалистов.
Технологии бриколлажа, комбинаторики, как указывает Клод Леви-Стросс, "полярных художественных свидетельств" позволяют Юрию Лаптеву обнаружить третье измерение: подлинный образ времени, живущий не по закону "или-или", а в новой логической системе "и то и другое одновременно".
В этом универсальном диалоге взаимопротивоположностей и несовместимостей Юрий Лаптев высветил уникальную фазу нашей истории, этот вспоминающий поворот вспять человеческого универсального чувства – к прошлому как будущему, соединив его щемящий визуальный смысл с табуированным социальной драматургией, совсем недавним, но уже "утраченным временем"...
Наверх
