Каменные сфинксы заняли своё место на Университетской набережной возле Академии художеств в пушкинскую эпоху (1834 год, при императоре Николае I), став объектом легенд и страшных историй среди горожан. Даже в образованном высшем обществе делились предположениями о древней магии сфинксов.
189* год
Из дневника Николая Вербина
Ранним утром я прогуливался по Университетской набережной, солнце еще не поднялось из-за горизонта, и город был окутан серыми предрассветными сумерками.
Проходя мимо сфинксов, я задержался, вглядываясь в бесстрастные каменные лица. Мне почудилось, что они взирают на меня с высокомерной усмешкой.
Ко мне подошёл невысокий прохожий, человек непримечательной внешности. Типаж людей, лица которых мгновенно забываются.
- Хранители древних тайн, - произнес он задумчиво, – корыстные глупцы потревожили их покой, за что и поплатились… Другой мир не прощает непрошеного вторжения…
Мне вспомнилось, что археолог Янис Атоназис, нашедший сфинксов, погиб при невыясненных обстоятельствах. Трагична оказалась и судьба Андрея Муравьева, организовавшего перевоз Сфинксов в Россию - его близкие родственники погибли… Говорили, что в течение пары лет умерли капитан и вся команда корабля «Добрая Надежда», на котором переправили сфинксов.
- Вы задумывались о надписях на постаменте? – вдруг спросил меня прохожий.
- Насколько мне известно, надписи переведены, - ответил я, - к сожалению, не могу вспомнить дословно… Увы, я не знаток древностей… Припоминаю, что они значат официальное посвящение фараону, вроде эпитафии…
Прохожий покачал головой.
- В иероглифах этой "эпитафии" зашифровано заклинание, - хитро прищурившись произнёс он. - Ключ к шифру пытаются найти с тех пор, как сфинксов установили на набережной...
- Значит, известный текст имеет скрытый смысл? – недоверчиво переспросил я, опасаясь, что собеседник потешается надо мной.
Он, улыбнувшись, кивнул:
- Фараон Аменхотеп III, чей облик отражают лица, был чрезмерно увлечен магией, чем вызвал недовольства жрецов, призванных охранять законы Истины и Гармонии. После смерти фараона его имя прокляли на века.
Но «Фиванские подземелья», где фараон проводил обряды, до сих пор манят авантюристов. Несчастные смельчаки либо погибают, либо пропадают без вести, - печально произнес собеседник.
Его голос звучал неторопливо и задумчиво.
- Но фараон успел оставить опасное послание потомкам, велев высечь на постаменте своих изображений-сфинксов знаки, в которых зашифровал заклинание, способное ввергнуть мир в хаос, если прочитать его в определенные дни. Спустя века эти сфинксы оказались в Петербурге, - продолжал он.
Неспешная чёткая речь собеседника прозвучала зловеще. Казалось, что предо мной предстал один из хранителей древних тайн, оберегающий знания от любопытных.
- Жутковатое наследие, - согласился я.
- В переводе на русский зашифрованный текст звучит так "Я - тот, кто закроет путь Свету и откроет путь Тьме. С исходом ста тысяч лун будет нарушен покой владык молчания и разрушены предначертания богов. Откроют глаза и выйдут наружу те, кого видел Я, и придет царство Тьмы. Да будет так!"
- Не думаю, что среди нас есть мудрецы, способные разобраться, как эта фраза звучит по-египетски, - задумался я, - насколько могу судить по моим скудным познаниям, египетский язык мёртв, и как произносить его слова, мы не знаем…
- Увы, находятся умельцы, - вздохнул незнакомец, - и с каждым годом противостоять им труднее…
Лучи солнца скользнули по каменным лицам древних стражей. Рассвет над Невой на мгновения отвлек меня от разговора. Когда я повернулся к собеседнику, набережная была пуста.
Наши дни
Однажды воскресным утром, проезжая мимо знаменитых сфинксов, я решила сделать остановку. Рано в выходный день людей почти не было.
Когда я внимательно разглядывала каменное лицо фараона, ко мне обратился прохожий, неопределенного возраста.
- Какого бреда о сфинксах только не придумают, - проворчал он, опираясь на зонтик-трость, - и как примитивны эти байки: каменные изваяния несут проклятия, нельзя смотреть в глаза сфинксу иначе можно сойти с ума, частые прогулки у сфинксов вызывают у людей истерию, сфинксы - олицетворение Петербурга как города Антихриста.
Прохожий усмехнулся.
- К проклятию Сфинксов даже отнесли разгон революционной демонстрации в районе Университетской набережной в 1899 году, поскольку данной операцией заведовал жандармский офицер по фамилии Пирамидов! Вот бредятина!
- Нагнетают атмосферу, - ответила я, - не вижу в сфинксах ничего зловещего, мне они даже кажутся дружелюбными. Мне больше нравится легенда, что сфинксы исполняют заветное желание. Если к ним придти с добрыми мыслями, они помогут, но человека злого и корыстного ждут несчастья…
- Возможно, - улыбнулся он, - их лица спокойны и величественны… Но не стоит забывать, что египетские сфинксы – проводники в мир мёртвых!
- Хранители врат в другой мир, - кивнула я.
- Сами каменные изваяния безопасны, - продолжал незнакомец, - но вот надпись… Слишком многие желают постичь ее истинный смысл…
Он указал зонтиком-тростью на постамент с иероглифами.
Мне вспомнились строчки из дневника пра-пра-дедушки о человеке непримечательной внешности, который говорил ему об иероглифах сфинксов. Неужели у этого «учения» есть последователи?..
Прохожий, видя моё удивление, улыбнулся, будто понимая, о чём я задумалась. Я смотрела в его глаза, глубокие, мудрые.
- И противостоять с каждым годом им всё труднее, - сказал он, улыбаясь.
Эта фраза совпадала с фразой собеседника пра-прадеда.
Рядом остановился автобус, из которого вышла шумная группа туристов. Окружив сфинксов, все начали фотографироваться.
Странный человек затерялся в подвижной толпе.
Какое-то время я смотрела на лица сфинксов. Вспомнился старый стишок из городского фольклора.
Сфинкс взирает на Неву,
И на все плевать ему,
И на свой гранитный плен,
И на ветер перемен!