Сообщений в теме: 15

[Tulik]

Гости ушли. Мать мыла на кухне посуду – по старинке, водой, потому что хваленый кухонный аннигилятор «Суперклин» фирмы «Херн» опять сломался.

Отец и дед расположились в гостиной: отец приканчивал бутылку коньяка, а дед дремал.

Двенадцатилетний Нурбол смотрел в окно. Грустно ему было, грустно и тяжело. Двенадцать лет – это вам не шутка. Начинается взрослая жизнь, и начинается она так… так… да, пожалуй, «одиноко» - верное слово. Хоть на празднование его дня рождения и пришло много друзей, да не каких-то там знакомых, а хороших, верных друзей, но не появился один человек, которого он очень ждал (приглашение этому человеку передали друзья – сам Нурбол не решился). Взрослому мужчине пристало сдерживать свои чувства, поэтому Нурбол был весел и обходителен с гостями, и лишь частенько шмыгал носом, оправдываясь насморком.

Подошел Самурай, потерся о ногу и заурчал. Нурбол машинально погладил его. Самурай вдруг перестал урчать и упал замертво. Вздохнув, Нурбол поменял ему аккумулятор. Самурай ожил, заорал дурным голосом и помчался драть пластиковыми когтями специально выделенное для этих целей кресло.

«Может у предков спросить, как у них там в свое время лямур сложился?»- подумал Нурбол. Толку от этого, конечно, было немного: что они понимают в современной любви? Но хоть какое-то развлечение.

Он вяло пошагал на кухню. Мать, красивая сорокалетняя женщина, как раз протирала вымытую посуду, вполголоса ругая антиматерию, супруга, который не может сам починить нехитрую домашнюю технику, лживую рекламу и лично главу АО «Херн и Ко» Семена Леопольдовича Херна.

- Мам, а как вы с папой познакомились?- сев на табуретку, спросил Нурбол.

- Да лучше бы мы вообще не зна…- на автомате начала было Зауреш Султановна, но опомнилась.- С папой? Гм… в соседних домах жили.

- Соседями, значит, были?

- Ну да, что-то вроде того.

- А как он начал за тобой, ну, как это… ухаживать, у вас же это так называлось?

- Цветы дарил, конфеты. А потом помог в одной тяжелой ситуации, и я поняла, какой это замечательный человек.

- А он тебе сразу понравился?

- Конечно, сразу. Я только увидела его, тут же поняла, что это человек неординарный, талантливый. А ты уроки сделал?

- Ага, сделал,- быстро ответил Нурбол и поспешно ретировался из кухни во избежание более детальных расспросов. До уроков ли тут, когда сердце не на месте?

Он направился в гостиную. Отец курил сигару и взирал на мир полными довольства глазами. Почти пустая бутылка коньяка не была тому основной причиной: Даурен Ибраевич всегда отличался спокойным характером и оптимистическим умонастроением.

- А, именинник!- пробасил он, увидев отпрыска.- Что кислый такой? Не потому ли, что праздник кончился? Запомни, жизнь – это в первую очередь труд…

- Да не кислый я, торта переел просто,- перебил отца Нурбол, не без оснований опасаясь получить очередную порцию вовсе ему не нужной родительской мудрости.

- Знаешь, я хотел тебя спросить,- продолжил он.- А как вы с мамой познакомились?

- Так,- проницательно взглянув на сына, заметил Даурен Ибраевич.- И как ее зовут? Надеюсь только, что это она, а не он, ха-ха-ха. Да шучу, куда ты пошел? Все расскажу.

Нурбол, поколебавшись, остался.

- Вот я хотел узнать. Мама тоже тебе понравилась сразу, как ты ей?

- Ха-ха-ха,- загремел отец.- Так, значит, я ей сразу понравился? Это она тебе сказала?

- Ага,- подтвердил Нурбол, настораживаясь: разговор сворачивал в интересное русло.- А что, не так было? Ты ей не сразу понравился? Ты ее добивался? Ну, рассказывай же.

- Что ж, думаю, тебе будет невредно знать, как складывались отношения у твоих родителей. Все началось в две тысячи восьмом году. Я тогда был беден, жил в общежитии и мечтал стать писателем. Неподалеку располагался богатый коттедж. Там жила твоя мама со своим отцом, то есть с твоим дедушкой.

- Так мама была богатая?- все более заинтересовываясь, спросил Нурбол. Надо же, какие совпадения имеют место быть в жизни.

- Да, дедушка тогда был известным в городе бизнесменом.

Твоей маме было семнадцать. И она была красавицей. Я помню, как впервые увидел ее: она проезжала мимо на собственной спортивной машине. Подозреваю, что меня она даже не заметила. Моя соседка по общежитию убиралась у них в доме, и через нее я добывал информацию о своей будущей супруге.

Выяснилось, что твоя мама была стер… гм, я хочу сказать, что она была очень горда и заносчива.- (Нурбол слушал со все возрастающим напряжением).- У нее было много поклонников и ухажеров, в основном, то были сыновья богатых родителей. Она – единственная дочь у бизнесмена-вдовца - привыкла к вниманию и считала, что заслуживает самого лучшего, касалось ли это одежды, автомобилей или мальчиков.

И все же я надеялся покорить ее. Я узнал, в какой ночной клуб она любит ходить, и однажды заявился туда. Приличные туфли и некоторые предметы одежды я позаимствовал у друзей. Робея и волнуясь, я подошел к ее столику, положил перед ней конверт, сказав, что это для нее, и под издевательский смех ее компании удалился. В конверте были стихи и признание в любви.

Нурбол чувствовал, как колотится сердце. В приглашении на день рождения, переданном друзьями ЕЙ, было приблизительно то же самое. Удивительным образом прошлое и настоящее переплетались в уютной гостиной их дома.

- Три дня я в волнении ждал, напишет ли она мне что-нибудь в ответ: свой адрес я указал в письме. А потом от той девушки, которая работала в доме твоего деда уборщицей, я узнал, что Зауреш со смехом рассказывает всем подряд о «мамбете с общаги», который написал ей стихи.

У Нурбола кровь отхлынула от лица. Неужели его ждет нечто подобное? Но ведь папа и мама все же вместе…

- Ну, что замолчал,- не сдержавшись, прикрикнул он на загрустившего что-то отца.

- Ах да, прости, задумался вот.

Даурен Ибраевич вылил в рюмку остатки коньяка и продолжил.

- В общем, я решил бороться за свою любовь. Она любит деньги? Хорошо, я научусь много зарабатывать. А надо сказать, что все мое стремление стать писателем сводилось к тому, что долгими вечерами с бутылкой пива в руке я мечтал о первой изданной книге, первом гонораре и первом успехе. Жил же я случайными заработками. Любовь заставила меня стать деятельным. Подумав, я начал действовать.

У меня было отложено немного денег. На них я купил подержанный компьютер и подключился к Интернету. Я занялся написанием статей для сайтов, а также стал участвовать во всевозможных литературных конкурсах, проводившихся в сети.

Поскольку писал я неплохо, вскоре у меня появилось несколько постоянных заказчиков. Я стал зарабатывать изрядные - по собственным меркам – деньги. Для твоей мамы, конечно же, это была мелочь. Но все же я регулярно посылал ей цветы и конфеты с записками, просто, чтобы она помнила обо мне. И терпеливо ждал успеха.

На мое счастье, как раз в это время начался всемирный финансовый кризис, и твой дедушка стал стремительно разоряться…

- Ась?- вдруг подал голос дедушка Султан, до этого мирно дремавший в кресле.

- Ничего, дедуля, мы с папой разговариваем,- громко сказал Нурбол.

- А-а, ясно. Ну, иди сюда, внучек, с днем рождения тебя еще раз,- поцеловав внука мокрыми губами, дедушка Султан извлек из кармана «ириску», облепленную крошками махорки (вся семья на протяжении вот уже многих лет терялась в догадках, где он их берет), и торжественно ему вручил. Затем, безо всякого перехода, он снова задремал. Выждав немного, Нурбол, под одобрительным взглядом отца, осторожно уменьшил чувствительность дедушкиного слухового аппарата, а «ириску» скормил специально для этого перепрограммированному Самураю.

- Так вот, значит, дедушка стал разоряться. А я как раз в это время (это был уже две тысячи десятый) выиграл свой первый литературный конкурс. На «Точке сбора».

- На «Точке сбора»?- с уважением переспросил Нурбол.

- Да. Но тогда это был всего лишь форум, хоть и очень хороший, а не нынешняя Интернет-корпорация с миллиардными оборотами. Кстати, наш уважаемый Президент Суграли…

- Да ладно, пап, ты про любовь давай,- поморщился Нурбол, который в силу юношеского прекраснодушия еще не понимал практической пользы грубой лести.

- Ну, значит, пошли у меня дела. Скоро сборник моих рассказов издали, пригласили сотрудничать в один крупный журнал, и я как раз начал писать свой первый роман. А твой дедушка и твоя мама переехали жить в однокомнатную квартиру на окраине города. Это все, что осталось от былого богатства. Все мамины поклонники куда-то пропали, и только от одного ей все еще приходили цветы и конфеты.

- От тебя,- утвердительно кивнул Нурбол, о чем-то размышляя.

- Ну да. Вскоре мы стали встречаться, но как друзья. Она жаловалась, что ей приходится самой готовить и стирать белье, я ей сочувствовал. Но деньги у меня брать она категорически отказывалась. За это я полюбил ее еще сильнее: даже в тяжелых обстоятельствах она осталась такой же гордой и независимой.

А я чувствовал, что мне нужно сделать что-то необычное, чтобы добиться ее. К тому же я понимал, что нельзя слишком долго быть другом женщины, иначе есть риск остаться им навеки.

И вот пришла она как-то расстроенная: им с дедушкой пришлось заложить в ломбарде семейную реликвию, старинную золотую тарелку, часть приданого ее прапрабабушки. Она крепилась, говорила, что им скоро должны вернуть долг, и тогда они выкупят ее обратно. Но я видел, как сильно это ударило по ее самолюбию. Кроме того, я знал, что когда люди попадают в такое положение, как твой дедушка, никто не спешит отдавать им долги.

И вот как-то она долго не соглашалась встретиться. Когда я приехал и практически насильно вытащил ее гулять, она отказалась разговаривать, а потом разрыдалась. Оказывается, им не вернули долг, и тарелку продали с торгов. Я сказал, что очень сочувствую, и, чтобы она не убивалась так, хочу сделать ей подарок.

Нурбол посмотрел на стоявший у стены гостиной столик, на котором, в запертом ящичке из бронированного стекла, тускло сверкала семейная реликвия: небольшая золотая тарелка с причудливыми узорами.

- Да,- сказал Даурен Ибраевич,- это я выкупил ее. Через девять месяцев родился ты.

***
Нурбол поднялся в свою комнату, помолчал немного, а затем сказал неизвестно кому:

- Значит, будем бороться.

[gee]

Тургенев?))

[Майра]

Мне понравилось.
А интересно, если бы не кризис, любовь бы состоялась?

Сообщение отредактировал Майра: 15 February 2010 - 22:04

[levuk]

- А-а, ясно. Ну, иди сюда, внучек, с днем рождения тебя еще раз,- поцеловав внука мокрыми губами, дедушка Султан извлек из кармана «ириску», облепленную крошками махорки (вся семья на протяжении вот уже многих лет терялась в догадках, где он их берет), и торжественно ему вручил. Затем, безо всякого перехода, он снова задремал. Выждав немного, Нурбол, под одобрительным взглядом отца, осторожно уменьшил чувствительность дедушкиного слухового аппарата, а «ириску» скормил специально для этого перепрограммированному Самураю.

Интересно, а сухари через 10 лет люди ещё будут есть - кириешки там разные..?

[Inna]

А к мелочам надо внимательнее: мама "красивая сорокалетняя женщина". Нурболу-двенадцать, папаша познакомился с неё , когда ей было семнадцать. Куда десять лет подевалось?

[line0014]

прикольно. президент сургали несомненно заценит))))))))))))))))))

[Inna]

А кто такой президент сургали?

[line0014]

это наш юник в будущем. аффтар как бэ намекает на то что наш дорогой хозяин станет хозяином не тока нас))

[Inna]

Это ж надо , какой гибкий в спине!

[Юник]

Хассе!

[line0014]

что, барин, не ожидали?))))))))))))))))))))))

[забава путятична]

муть какая та, если чесна.но лизнул в правильном направлении))

[Майра]

но лизнул в правильном направлении))

[leti]

"Кстати, наш уважаемый Президент Суграли…

- Да ладно, пап, ты про любовь давай,- поморщился Нурбол, который в силу юношеского прекраснодушия еще не понимал практической пользы грубой лести."

Классно!) Мне очень понравилось, а в целом ситуация напоминает легенду, что Чарли Чаплин проиграл на конкурсе двойников Чарли Чаплина..

[Розик]

Гости ушли. Мать мыла на кухне посуду – по старинке, водой, потому что хваленый кухонный аннигилятор «Суперклин» фирмы «Херн» опять сломался.

Отец и дед расположились в гостиной: отец приканчивал бутылку коньяка, а дед дремал.

Двенадцатилетний Нурбол смотрел в окно. Грустно ему было, грустно и тяжело. Двенадцать лет – это вам не шутка. Начинается взрослая жизнь, и начинается она так… так… да, пожалуй, «одиноко» - верное слово. Хоть на празднование его дня рождения и пришло много друзей, да не каких-то там знакомых, а хороших, верных друзей, но не появился один человек, которого он очень ждал (приглашение этому человеку передали друзья – сам Нурбол не решился). Взрослому мужчине пристало сдерживать свои чувства, поэтому Нурбол был весел и обходителен с гостями, и лишь частенько шмыгал носом, оправдываясь насморком.

Подошел Самурай, потерся о ногу и заурчал. Нурбол машинально погладил его. Самурай вдруг перестал урчать и упал замертво. Вздохнув, Нурбол поменял ему аккумулятор. Самурай ожил, заорал дурным голосом и помчался драть пластиковыми когтями специально выделенное для этих целей кресло.

«Может у предков спросить, как у них там в свое время лямур сложился?»- подумал Нурбол. Толку от этого, конечно, было немного: что они понимают в современной любви? Но хоть какое-то развлечение.

Он вяло пошагал на кухню. Мать, красивая сорокалетняя женщина, как раз протирала вымытую посуду, вполголоса ругая антиматерию, супруга, который не может сам починить нехитрую домашнюю технику, лживую рекламу и лично главу АО «Херн и Ко» Семена Леопольдовича Херна.

- Мам, а как вы с папой познакомились?- сев на табуретку, спросил Нурбол.

- Да лучше бы мы вообще не зна…- на автомате начала было Зауреш Султановна, но опомнилась.- С папой? Гм… в соседних домах жили.

- Соседями, значит, были?

- Ну да, что-то вроде того.

- А как он начал за тобой, ну, как это… ухаживать, у вас же это так называлось?

- Цветы дарил, конфеты. А потом помог в одной тяжелой ситуации, и я поняла, какой это замечательный человек.

- А он тебе сразу понравился?

- Конечно, сразу. Я только увидела его, тут же поняла, что это человек неординарный, талантливый. А ты уроки сделал?

- Ага, сделал,- быстро ответил Нурбол и поспешно ретировался из кухни во избежание более детальных расспросов. До уроков ли тут, когда сердце не на месте?

Он направился в гостиную. Отец курил сигару и взирал на мир полными довольства глазами. Почти пустая бутылка коньяка не была тому основной причиной: Даурен Ибраевич всегда отличался спокойным характером и оптимистическим умонастроением.

- А, именинник!- пробасил он, увидев отпрыска.- Что кислый такой? Не потому ли, что праздник кончился? Запомни, жизнь – это в первую очередь труд…

- Да не кислый я, торта переел просто,- перебил отца Нурбол, не без оснований опасаясь получить очередную порцию вовсе ему не нужной родительской мудрости.

- Знаешь, я хотел тебя спросить,- продолжил он.- А как вы с мамой познакомились?

- Так,- проницательно взглянув на сына, заметил Даурен Ибраевич.- И как ее зовут? Надеюсь только, что это она, а не он, ха-ха-ха. Да шучу, куда ты пошел? Все расскажу.

Нурбол, поколебавшись, остался.

- Вот я хотел узнать. Мама тоже тебе понравилась сразу, как ты ей?

- Ха-ха-ха,- загремел отец.- Так, значит, я ей сразу понравился? Это она тебе сказала?

- Ага,- подтвердил Нурбол, настораживаясь: разговор сворачивал в интересное русло.- А что, не так было? Ты ей не сразу понравился? Ты ее добивался? Ну, рассказывай же.

- Что ж, думаю, тебе будет невредно знать, как складывались отношения у твоих родителей. Все началось в две тысячи восьмом году. Я тогда был беден, жил в общежитии и мечтал стать писателем. Неподалеку располагался богатый коттедж. Там жила твоя мама со своим отцом, то есть с твоим дедушкой.

- Так мама была богатая?- все более заинтересовываясь, спросил Нурбол. Надо же, какие совпадения имеют место быть в жизни.

- Да, дедушка тогда был известным в городе бизнесменом.

Твоей маме было семнадцать. И она была красавицей. Я помню, как впервые увидел ее: она проезжала мимо на собственной спортивной машине. Подозреваю, что меня она даже не заметила. Моя соседка по общежитию убиралась у них в доме, и через нее я добывал информацию о своей будущей супруге.

Выяснилось, что твоя мама была стер… гм, я хочу сказать, что она была очень горда и заносчива.- (Нурбол слушал со все возрастающим напряжением).- У нее было много поклонников и ухажеров, в основном, то были сыновья богатых родителей. Она – единственная дочь у бизнесмена-вдовца - привыкла к вниманию и считала, что заслуживает самого лучшего, касалось ли это одежды, автомобилей или мальчиков.

И все же я надеялся покорить ее. Я узнал, в какой ночной клуб она любит ходить, и однажды заявился туда. Приличные туфли и некоторые предметы одежды я позаимствовал у друзей. Робея и волнуясь, я подошел к ее столику, положил перед ней конверт, сказав, что это для нее, и под издевательский смех ее компании удалился. В конверте были стихи и признание в любви.

Нурбол чувствовал, как колотится сердце. В приглашении на день рождения, переданном друзьями ЕЙ, было приблизительно то же самое. Удивительным образом прошлое и настоящее переплетались в уютной гостиной их дома.

- Три дня я в волнении ждал, напишет ли она мне что-нибудь в ответ: свой адрес я указал в письме. А потом от той девушки, которая работала в доме твоего деда уборщицей, я узнал, что Зауреш со смехом рассказывает всем подряд о «мамбете с общаги», который написал ей стихи.

У Нурбола кровь отхлынула от лица. Неужели его ждет нечто подобное? Но ведь папа и мама все же вместе…

- Ну, что замолчал,- не сдержавшись, прикрикнул он на загрустившего что-то отца.

- Ах да, прости, задумался вот.

Даурен Ибраевич вылил в рюмку остатки коньяка и продолжил.

- В общем, я решил бороться за свою любовь. Она любит деньги? Хорошо, я научусь много зарабатывать. А надо сказать, что все мое стремление стать писателем сводилось к тому, что долгими вечерами с бутылкой пива в руке я мечтал о первой изданной книге, первом гонораре и первом успехе. Жил же я случайными заработками. Любовь заставила меня стать деятельным. Подумав, я начал действовать.

У меня было отложено немного денег. На них я купил подержанный компьютер и подключился к Интернету. Я занялся написанием статей для сайтов, а также стал участвовать во всевозможных литературных конкурсах, проводившихся в сети.

Поскольку писал я неплохо, вскоре у меня появилось несколько постоянных заказчиков. Я стал зарабатывать изрядные - по собственным меркам – деньги. Для твоей мамы, конечно же, это была мелочь. Но все же я регулярно посылал ей цветы и конфеты с записками, просто, чтобы она помнила обо мне. И терпеливо ждал успеха.

На мое счастье, как раз в это время начался всемирный финансовый кризис, и твой дедушка стал стремительно разоряться…

- Ась?- вдруг подал голос дедушка Султан, до этого мирно дремавший в кресле.

- Ничего, дедуля, мы с папой разговариваем,- громко сказал Нурбол.

- А-а, ясно. Ну, иди сюда, внучек, с днем рождения тебя еще раз,- поцеловав внука мокрыми губами, дедушка Султан извлек из кармана «ириску», облепленную крошками махорки (вся семья на протяжении вот уже многих лет терялась в догадках, где он их берет), и торжественно ему вручил. Затем, безо всякого перехода, он снова задремал. Выждав немного, Нурбол, под одобрительным взглядом отца, осторожно уменьшил чувствительность дедушкиного слухового аппарата, а «ириску» скормил специально для этого перепрограммированному Самураю.

- Так вот, значит, дедушка стал разоряться. А я как раз в это время (это был уже две тысячи десятый) выиграл свой первый литературный конкурс. На «Точке сбора».

- На «Точке сбора»?- с уважением переспросил Нурбол.

- Да. Но тогда это был всего лишь форум, хоть и очень хороший, а не нынешняя Интернет-корпорация с миллиардными оборотами. Кстати, наш уважаемый Президент Суграли…

- Да ладно, пап, ты про любовь давай,- поморщился Нурбол, который в силу юношеского прекраснодушия еще не понимал практической пользы грубой лести.

- Ну, значит, пошли у меня дела. Скоро сборник моих рассказов издали, пригласили сотрудничать в один крупный журнал, и я как раз начал писать свой первый роман. А твой дедушка и твоя мама переехали жить в однокомнатную квартиру на окраине города. Это все, что осталось от былого богатства. Все мамины поклонники куда-то пропали, и только от одного ей все еще приходили цветы и конфеты.

- От тебя,- утвердительно кивнул Нурбол, о чем-то размышляя.

- Ну да. Вскоре мы стали встречаться, но как друзья. Она жаловалась, что ей приходится самой готовить и стирать белье, я ей сочувствовал. Но деньги у меня брать она категорически отказывалась. За это я полюбил ее еще сильнее: даже в тяжелых обстоятельствах она осталась такой же гордой и независимой.

А я чувствовал, что мне нужно сделать что-то необычное, чтобы добиться ее. К тому же я понимал, что нельзя слишком долго быть другом женщины, иначе есть риск остаться им навеки.

И вот пришла она как-то расстроенная: им с дедушкой пришлось заложить в ломбарде семейную реликвию, старинную золотую тарелку, часть приданого ее прапрабабушки. Она крепилась, говорила, что им скоро должны вернуть долг, и тогда они выкупят ее обратно. Но я видел, как сильно это ударило по ее самолюбию. Кроме того, я знал, что когда люди попадают в такое положение, как твой дедушка, никто не спешит отдавать им долги.

И вот как-то она долго не соглашалась встретиться. Когда я приехал и практически насильно вытащил ее гулять, она отказалась разговаривать, а потом разрыдалась. Оказывается, им не вернули долг, и тарелку продали с торгов. Я сказал, что очень сочувствую, и, чтобы она не убивалась так, хочу сделать ей подарок.

Нурбол посмотрел на стоявший у стены гостиной столик, на котором, в запертом ящичке из бронированного стекла, тускло сверкала семейная реликвия: небольшая золотая тарелка с причудливыми узорами.

- Да,- сказал Даурен Ибраевич,- это я выкупил ее. Через девять месяцев родился ты.

***
Нурбол поднялся в свою комнату, помолчал немного, а затем сказал неизвестно кому:

- Значит, будем бороться.

[Cherry]

Супер!
И точку сбора затронули
ириски напомнили о детстве и бабушке))
И о дружбе :"К тому же я понимал, что нельзя слишком долго быть другом женщины, иначе есть риск остаться им навеки." (с)))